¾ Не тем полотенцем, негодяй, душишь, этим вот надо! — загремел в горенке «сиротки» громовой голос Путилина.
Он выскочил из-под кровати и, зная «лихость» преступного парня, с револьвером в руке бросился на него.
Тот, в ужасе и страхе, выпустил девушку из своих крепких объятий, отшатнулся, застыл, замер.
¾ Попался! — бешеным воплем вырвалось у него.
Одной рукой Путилин угрожал Васеньке револьвером, другой — распустил полотенце с шеи несчастной соучастницы преступления.
¾ Да, ты попался, Васенька, — невозмутимо спокойно ответил Путилин. — Понял теперь, куда я приглашал тебя давеча, когда ты киот купчихи исправлял.
¾ Как не понять... Понял! — с перекошенным от злобы лицом проговорил он с поразительным самообладанием. — Почуял ваш проклятый дух.
¾ Что же этот дух: лучше или хуже ладана пахнет?
Красавец-парень молчал.
Путилин подошел к нему вплотную.
¾ Слушай меня, Василий, теперь внимательно... Хочешь ты впутывать в эту историю эту девушку или не хочешь?
¾ А то как же? — нагло сверкнул он глазами. — Вместе, чай, икону ограбили.
¾ Ты лжешь, она была только твоей покорной, безвольной соучастницей. Она действительно вышила полотенце, но ведь это ты намазал его патокой и в ту минуту, когда она вешала его на икону, ты, прикладываясь, под ее прикрытием быстро выдавил стекло и железными острыми зубцами сорвал, «срезал» кончик с драгоценными камнями. Потом она этим широким полотенцем прикрыла икону... Ничего не было видно, заметно. Так?
¾ Так.
¾ Так зачем же тебе ее впутывать? Ведь, ты ее натолкнул на это святотатственное дело? Ведь ради любви к тебе она пошла на него?
¾ Нет, уж вместе, господин сыщик, — злобно тряхнул кудрями Васенька.
¾ Хорошо. Но помни, что в таком случае ты будешь судиться и за покушение на убийство. Ты, ведь, удавить ее сейчас хотел. Так вот решай: забирать ее или нет. Неужто она мало наказана. Ведь ты ее обесчестил.
¾ Сама отдалась, — понуро ответил красавец-парень.
¾ Ну, Василий? Я жду. Камни при тебе?
¾ Зарыты...
¾ Укажешь?
¾ Э-эх! — исступленно заревел он, точно бык, ведомый на заклание, и вдруг грянулся перед иконой на колена.
¾ Грех попутал... Дьявол соблазнил! От Бога уйти захотел. Вяжите меня, господин начальник, тяжко мне, тяжко...
И нудно, мучительно нудно зарыдал.
¾ Что ж, брать и ее, твою горемычную полюбовницу Глашу?
¾ Нет... Бог с ней... сама, знать, судьба развязала нас... Эх жизнь-то свою ни за что погубил!..
Только один Охромеев присутствовал при том, как из ямки в саду вытаскивались зарытые драгоценные камни.
¾ О, Господи! — шептал он. — В моем доме — и этакое грабительство!
— Где вы пропадали, достоуважаемый Иван Дмитриевич? — взволнованно бросился начальник московского сыска к приехавшему Путилину.
¾ А что, разве есть что важное? — спокойно спросил Путилин.
¾ Да как же: преступника выследили! Иванов арестован в деревне. Я бросился вчера к вам. Ваш чудак-доктор ровно ничего не мог мне объяснить, где вы находитесь. Он страшно взволнован...
¾ Досадно! — усмехнулся Путилин.
¾ Что именно? — насторожился «московский Путилин».
¾ Досадно, что арестовал и привез вам лже преступника. Я — попался. Вы — посрамили меня, коллега... Хотя камни…
¾ Что?! Выпривезли преступника? Камни? Какие камни?!
¾ Вот эти.
И Путилин положил на стол венчик с крупными драгоценными камнями.
¾ Господи, да как же это?! Откуда?
¾ Ай-ай! Стало быть, налицо два преступника? Дело усложняется.
Московский шеф сыска побагровел от бешенства и гнева.
¾ На... нашли?
¾ Как видите...
В кабинет под конвоем вводили Васеньку.
Почтенное духовенство захлебывалось в выражениях глубокой признательности.
Когда я, этот «чудак-доктор» (так меня окрестил московский обер-сыщик!), спросил моего талантливого друга о том, как он дошел до путеводной нити этого криминального клубка, тот рассмеялся и ответил:
¾ Видишь ли, доктор... Я почти не сомневался, что ограбление могло произойти только в одном из тех домов, куда святая икона прибывала в этот вечер. Для меня было ясно, что ограбить икону могли только с «отводом глаз», то есть пользуясь тем временем, когда на нее возлагали какое-либо приношение. Я и обратил на эти приношения особое внимание. Случайно мне бросилось в глаза белое шелковое полотенце. Когда я взял его, оно приставало к рукам. Это было клейкое вещество, вроде клея, патоки, меда. Как тебе известно, с помощью этих веществ можно бесшумно выдавить стекло, часть его. Вышивание показывало руку, работу хорошей мастерицы.
Где отыскивать ее? Уж, во всяком случае, не в квартире ремесленника Иванова с его женой — грубой деревенской бабой.
Я повел свою «кривую» смелее, чем мой московский коллега, и остановился на доме купца Охромеева, одно имя которого внушало тому почтение. «Как это, дескать, можно заподозрить такой богатый дом?»
Часть вечера и ночи я следил за охромеевским домом, а наутро — я уже вошел в него. Остальное ты знаешь.
В Н-ской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию.
Одни служители расстилали нарядный, но уже значительно потертый ковер, другие — устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками.
¾ Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! — вполголоса говорил один сторож другому.
¾ Нешто очень уж богатые?